В первые годы двадцатого столетия Роберт Грейниер, человек, чьими инструментами были топор и костыльный молоток, надолго покидал свой дом. Его работа уводила его в глухие места — туда, где падали вековые сосны под его рукой, где на сырую землю ложились тяжёлые шпалы, где над речными провалами медленно поднимались стальные фермы мостов. Месяцы сменялись месяцами в этом неустанном труде. На его глазах преображалась сама земля — вырубленные просеки, новые насыпи, стальные нити путей, прорезавшие некогда непроходимые чащи. Но он видел и другую сторону этих перемен: изнурённые лица таких же, как он, рабочих, каторжный труд за гроши, судьбы тех, кто приехал сюда из дальних краев в поисках заработка и часто терял здесь всё, кроме усталости. Цена прогресса для простого человека оказывалась высокой и горькой.
